Этой весной BUILD встретился с Уиллом Брудером в его новой студии в Портленде, чтобы обсудить переезд из Феникса, его путь к становлению архитектором и проекты, которые в настоящее время находятся на его столе.
В последний раз, когда мы брали у вас интервью в 2011 году, вы все еще работали в Фениксе и выразили озабоченность по поводу благополучия тамошней урбанистики. Что произошло с тех пор, как вы переехали в Портленд, штат Орегон?
Мы переехали в Портленд осенью 2008 года; мы прибыли в тот день, когда Обама выступил всего в нескольких шагах отсюда. Я устал водить машину в Финиксе; Я проезжал 50-100 тысяч миль в год, когда моя студия находилась в высокой пустыне, в 32 милях от дома. Я хотел оказаться в настоящем городе. Сеть находится прямо в Портленде, по ней можно ходить пешком, у нас есть два трамвая перед нашим домом, скоростной трамвай MAX находится в паре кварталов, и до аэропорта легко добраться. Я чувствую, что полностью контролирую свое окружение. В нем есть все ощущения жизни в городе, но в нем нет той высокой энергии или стресса, которые необходимы, чтобы выжить в таких городах, как Чикаго, Нью-Йорк или Бостон. В Портленде есть здравый смысл, и я считаю привилегией жить здесь. Стоит отметить, что Пьетро Беллуски сыграл важную роль в городской ткани.
Думаешь, у Феникса есть надежда?
Нет, если вам нужен настоящий город, основанный на ценностях. Если мы собираемся спасти планету, город, столь непреклонно зависящий от автомобиля, никогда не станет решением. Масштабы сетки миль Феникса и ее 300-футовых блоков устрашают, и они делают положительные изменения недостижимыми; люди сядут в свои машины, чтобы проехать несколько кварталов. Автомобиль — это душа места, и поэтому он никогда не может быть экологически чувствительным городом или динамичным местом.
Учитывая вашу историю с Фениксом и то, что вы там увидели, вы ищете в Портленде красные флаги, которые могут разрушить город?
Немного, но я все еще привыкаю — я все еще иногородний. У Портленда и Милуоки одинаковая гражданская чувствительность, что меня успокаивает.
[Greek Orthodox Church by Frank Lloyd Wright, photo by Stephen Matthew Milligan]
Что побудило вас заняться архитектурой?
Мой отец был пожарным, но он также занимался ремонтом и строительством, а моя мать работала клерком в дешевом магазине; мы жили недалеко от центра города — на западной окраине Милуоки. Однажды летом, когда мне было одиннадцать, я отправился в путешествие на велосипеде и, поднимаясь в гору, увидел забор, за которым строился бетонный купол — это оказалась Греческая православная церковь Фрэнка Ллойда. Райт. Я пробрался под забор, чтобы рассмотреть поближе, и был очень заинтригован и взволнован. Я возвращался много раз, чтобы проверить прогресс, что еще больше подогревало мой интерес. В Милуоки были и другие здания Райта, которые меня привлекали, и примерно в то же время Ээро Сааринен заканчивал военный мемориал округа Милуоки. Это был поворотный момент в моей жизни. Также я благодарю своих родителей за то, что они привили мне тягу к путешествиям и повиданию мира. У моего отца была острая необходимость показать мне вещи, и впоследствии мы много путешествовали по Соединенным Штатам, что открыло мне глаза.
[Milwaukee County War Memorial by Eero Saarinen, photo by Peter Alfred Hess]
Вы выбрали другой путь к лицензированию; Расскажи мне об этом.
Я не ходил в архитектурную школу, в основном потому, что в Висконсине ее не было, но я был смог получить потрясающий опыт, который подготовил меня к сдаче экзамена на получение лицензии. Когда я только начинал, можно было сдавать экзамен без аккредитованной степени, если у тебя был восьмилетний опыт. Я работал с Уильямом Венцлером в 1965 году, с Паоло Солери в 1967 году и с Гуннаром Биркертсом с 1968 по 1969 год. В 1969 году я окончил Висконсинский университет, а затем в 1970 году работал с Майклом Кемпером Гудвином и другими. с Паулем Швайхером в 1972 году. Когда я накопил свой восьмилетний опыт, в 1973 году я сдал экзамен и сдал его.
Материалы и свет всегда играли решающую роль в ваших проектах, но свет на тихоокеанском северо-западе совсем другой — был ли он необходим для развития вашего дизайнерского мышления?
Нисколько. У нас в Портленде много солнечного света — гораздо больше, чем в Сиэтле. Природа горизонта, окружающего Портленд, действительно привлекла меня в этот город, а нюансы света исключительны. У нас есть солнечные брейки в большинстве дней.
Можете ли вы рассказать мне о том, над чем вы сейчас работаете? Как вы укомплектовываете эти проекты персоналом теперь, когда в вашей фирме всего два человека?
Хотя мне нравилась моя работа по месту жительства, и я ценю эти отношения с клиентами, именно общественную работу я действительно считаю своими лучшими достижениями — библиотеки и музеи. Я работал над 800-футовой предположительной башней для Феникса и еще одной башней в Бостоне, строительство которой началось в начале этого года, а завершение запланировано на конец 2023 года. Что касается персонала, для бостонской башни я сотрудничал с другой фирмой. у которого есть большой опыт работы с высотными зданиями, и мы выбрали Катерру в качестве генерального директора, но затем они закрылись. К счастью, у меня сложились счастливые отношения с Clayco, и я смог подписать с ними контракт в качестве нашего генерального директора, что стало отличным партнерством.
Я также работаю над книгой своих работ, которая выйдет в 2024 году, к 50-летию моей практики.
Уилл Брудер получил степень бакалавра изящных искусств в области скульптуры в Университете Висконсин-Милуоки и прошел дополнительные курсы по строительной инженерии, философии, истории искусства и городскому планированию. Он учился у Паоло Солери в Cosanti Studio и у Гуннара Биркертса. Брудер выучился на архитектора, получил регистрацию архитектора в 1973 году и открыл свою первую студию в 1974 году в Аризоне. Его работы прославляют мастерство строительства в манере, не типичной для современной архитектуры. Благодаря творческому использованию материалов и света Брудер известен своей способностью превращать обычное в необычное. В 2019 году он перевел Will Bruder Architects в Портленд, штат Орегон.
